Тик-так. Сон. Мрак. Сам дурак.

С хмурым выражением на лице следил за причудливыми узорами, что создавал серые нити дыма, наполнявшие комнату пусть и не самым дурным, но определенно неприятным послу запахом. Странно, раньше он обычно частенько курил. Видимо, сказывается нервный образ жизни что ли. Самым наглым образом потеряв интерес к императорской персоне, перевел свой уставши взгляд на что-то более интересное.
Шкуры редких зверушек на полу, за которые, к слову, можно было купить небольшой город, в принципе. Дорогая, шикарная отделка, стены, мебель и прочие предметы интерьера. Яркие, кричащие цвета.

Власть. Богатство. Величие.
Фальшь-фальшь-фальшь.
Все фальшиво, все прогнило в этом мире.
А может…

“Я просто схожу с ума?”
Взгляд, с трудом, сбрасывая с себя мишуру и тяжесть обстановки, прорывается к окну, и тонет, где-то там, вдали. Исчезает. Расправляет крылья, и… Летит…
В который раз за последнее время Шарль ловит себя на мысли, что вся такая жизнь ему жутко надоела.  Пусть эта тема постоянно повторяется, но что сделать, коли это так и есть? Он устал. Интриги и фальшь. Устал… Надоело…
Лучше бы он в тот злополучный день не принял его предложения. Лучше бы остался жить в своей маленькой квартирке. Лучше бы однажды наткнулся на не в меру обеспокоенного своей жалкой жизнью идиота. Лучше бы у одного из его «целей» обнаружились слишком ретивые родственнички и друзья. Лучше бы он подох от наркотиков. Лучше бы поскользнулся в ванной и сломал шею, в конце-то концов…

Ты мечтал родиться, сотни лет назад.
Биться на турнирах, в блеске черных лат.
Багровой краской, закат твой красил щит,
И враги бы знали – ты лишен души.

Вздохнув, медленно провел ладонью по лицу. Закрыв глаза, начал с силой массировать виски. Вздох.
- Конечно, конечно…
Продолжая не обращать на Эллиара внимания, созерцал столицу, то есть – «живописный» вид из окна, ибо больше ему, развалившемуся в кресле, ничего особо видно небыло. Не считая в том же самом небе крошечных точек – транспорта. Почему точек? А кто в здравом уме согласиться приблизиться к императорскому дворцу не заручившись сотней бумажек и не объявив о своей сильнейшем желании посетить резиденцию, сердце города, Империи за месяц. Как минимум.
- Чистые… Духом… Непорочные…
Кривая усмешка, кабы Шарля в раннем детстве не отучили ругаться, так он бы сказал, что думает об их «чистоте», а вот его образ жизни вообще трогать не стоит, неблагодарное это дело, указывать, кому и как жить.
- Силы… Пепел… - на этот раз усмешка стала горькой, пробормотал – А может, хочу…

…не спасет тебя от страшных снов,
Погребальный звон по твоей душе колоколов.
Велика цена, ведь знанье – это Власть.
Кто взлетел наверх, может быстро пасть.

Чуть повернув голову, бросил холодный взгляд на парня. Уперевшись руками в подлокотники, медленно поднялся на ноги. Расслабленные мышцы ныли, когда их вот так заставили «работать», вместо того, что бы продолжать отдыхать в этом мягком удобном кресле.
Поправив плащ, спрятал руки под ним же. Чуть склонил голову к плечу, встал прямо. Слова о том, что кому-то кого-то еще придется терпеть очень долго, пропустил мимо ушей. Как и вопрос, против ли он, Шарль, такого обстоятельства. Следующие слова он мог тоже бы проигнорировать, но не сегодня. Тихий, мелодичный, бархатный голос, однако, бывало что большие и страшные дяди, уловив в нем некоторые нотки, в страхе забивались под кровать, однако, врядли такой же эффект сие окажет на Императора.
- Знаешь, мальчик, мне кажется, что ты забываешься. Не стоит меня сравнивать со слугами… Дьявол, обитает в мелочах. От таких вот мелочей и рушились империи...
Взгляд серо-голубых глаз следил за вскочившим, и начавшим мерить шагами комнату, Эллиаром. Буквально на глазах последние, даже самые маленькие, кусочки разбитой некогда маски вставали на свои места. Вуаля, и вот перед вами вновь Тот Самый Император. И мало кто знает Истину, Правду. А кому она известна, то они, как правило, долго не живут.
- Валяй. Иди, прогуляйся, как в тот раз. А я, хм. Раз на сие есмь Ваше благословение, то я не осмелюсь же отказаться. Остаюсь. В кресле. Только вот не в Твоем, жутко неудобном, а в своем. Теплом и мягоньком.
Полушутливый-полуиздевательский поклон. Мальчик не знает, и никогда не узнает, что не будь Шарля, то вполне вероятно, что его блистательная карьера в качестве Императора Атлантиды была некрасиво короткой. А вот он, Анри, ее продлил аж на неопределенный срок. И может даже не сколько ради него, сколь из-за того, что если Императора не станет, то непременно разгорится война. Ведь многие аристократические рода, в данной конкретной империи, могли бы поспорить своей знатностью, и предъявить права на Трон. И прольется кров. А под шумок может какая из оставшихся империй подсуетится, и станет Атлантида какой-нибудь колонией.
- Бла-бла-бла, узнают-узнают-узнают. – театральный взгляд на часы – Завтра посетю большого дядю, отвечающего за средства массовой информацией, и так и быть, обмолвлюсь «интересной» новостью. А вот уж он постарается…
Усмешка. Встретить и выдержать взгляд. Чуть повернуться боком. Чуть запрокинуть голову. Чуть подбородок. Изогнуть бровь. Взгляд…
- А хотя бы потому, что твоя драгоценная жизнь может либо сузиться до предела четырех стен, либо станет до безобразия короткой. Как тебе такой ответ? – опустив голову на грудь, задумался – А может и правда… Улететь к Найе, или принять любезное предложение Императора Рима. Даже и не знаю…
“Сколько стоит предательство? Нет ответа. Горе тебе, если ты узнаешь его цену.”
Игру в гляделки прервал стук в дверь. Подняв голову, бросил взгляд на... Заглянувшую в комнату молодую девушку. Брови Шарля вопросительно взлетели вверх, как-то не похоже было на Элли, интересоваться противоположным полом. Впрочем, надо отдать ему должное, что в интересовании не противоположным он тоже не был замечен. Потом на краю сознания всплыла какая-то мысль касающаяся какой-то там девочки. Впрочем, это было не интересно, а шанс убраться наконец отсюда упускать было нельзя. Усмешка.
- И не стоит Элли... Кхм... Ваше Вашество, об этом беспокоится, прыщики проходят. Переходный возраст и все дела...
Не дожидаясь ответной реакции, проскочил мимо Эллиара и широкими шагами направился к выходу.

Это война, одно предательство отнюдь не цена за мир.
Меньшее зло, одно предательство Ахейцев спасло.

Одно предательство – и долгий покой.
Долгий покой для всех…

Ведь дипломаты, на вашей войне тоже солдаты.
Тридцать монет, для дипломатии священного нет.

Одно предательство не более чем пустяк.
Тридцать монет…

Девушка, вздохнув, начала осматривать присутствующих сквозь образовавшееся пространство открытой двери. Первый взгляд надолго остановился на парне лет двадцати, с белоснежными волосами. Изучающие, карие глаза, покрытые холодом... У всех в замке такие. Но эти, они живые. С блестящей мыслью в радужке, не покрытые жирком лжи. Они все по-своему странные, приближенные Его Величества. От этого веяло чем-то подозрительным, как-бы следящим... По профессиям не судят.
Император. Одним словом редко можно емко описать человека, но этот случай был исключением. К сердцу подступила теплая волна, наполненная...счастьем? Пожалуй. Наивному ребенку очень мало нужно для счастья.
Никто, наверное, уже и не помнит в Наши Времена, что такое по-настоящему любовь. Она же на самом деле - совсем светлая, совсем не эгоистичная. За любовь можно отдать жизнь, из-за любви можно посветить жизнь кому-то... Просто так, ничего не прося в замен, лишь бы эта твоя жизнь была полезна тому, кого любишь.
Сердце сжалось в маленький клубок. Волнение, страх отступили куда-то назад. Даже суета, всегда царившая в замке. Светло. Тепло. И не может быть иначе.
Странная реплика, явно предназначенная для шутки над Императором, вызвала у Айлен мимолетную улыбку. В конце концов, Гито может и маленькая девочка, но она остается еще и умной.
Посторонившись и дав выйти Послу, девушка вошла в покои. Уперлась спиной в массивную дверь. Нерешительность. Страх. Все вспомнилось, стоило двери захлопнуться. Как же тяжело иногда быть ребенком.
Снова бешеный стук сердца, заглушающий мысли. Снова бледность, сделавшая лицо молочного цвета. Мысли, мысли - странные, решительные, незнакомые. Бежать. Просто бежать отсюда. От стыда? От страха? Нет, просто бежать - чтобы не попасть в глупую ситуацию. Чтобы не увидеть смешка в его глазах. Чтобы не почувствовать, как на тысячи осколков разбивается сердце. Ей страшно. Ей больно.
Вздох. Все длилось лишь мгновение. Главное - вовремя с собой справится, понять и остановится.
Ведь это всего лишь сердце. И если оно разобьется - жизнь не кончится. Просто станет намного легче. Стать как все. Без души и без сердца, просто зная, как отвечать в той или иной ситуации и вовремя улыбаться. Оплатой тебе будет твоя шкура в целости и сохранности, а большего и не надо.
Ведь это всего лишь жизнь. Человеком меньше, человеком больше - не будет разницы. Их много. Улицы, города, Империи. Они полны людей, и они уже от них задыхаются. В конце концов всегда можно закончить серую нить повествования алой кровью.
По всему телу пробежалась дрожь. Затем - волна успокоения. Все. Будет. Хорошо.
Айлен тепло-тепло улыбнулась Императору, смотря ему прямо в глаза. Такие родные, любимые глаза. Какая разница, что случится потом? Нужно уметь наслаждаться мгновениями.
- Нет, спасибо, Ваше Величество. Не пью.
Натянутые струны лопнули. Раз. Нужно всего лишь две, нет, одна фраза. Так легко иногда нарушить душевное спокойствие.
По картинке мира пробежались незаметные трещинки. Во мгновение - звук разбитого стекла и рассыпавшаяся перед ногами вселенная. Все куда-то отплыло, ушло. Мир вокруг потерялся, утонул... В эмоциях.
Девушка прикусила губу, сдерживая слезы. Предательский румянец появился на щеках. Почему все так сложно? Почему все так трудно? Буря эмоций, страхов, желаний начала давить огромной стеной. Почему нельзя просто убежать? Просто промолчать, соврать?
Потому что она этого не сможет.
Ай отвела глаза в сторону, пытаясь успокоится. Это же так легко должно быть - просто взять себя в руки, унять дрожь тела, и все спокойно объяснить...
Нельзя. Некуда деться. Нельзя провалится под землю, стать невидимкой, или натянуто улыбнутся, соврав, что все хорошо, что это болезнь или что-нибудь в этом духе. Нельзя убежать или промолчать. Нельзя... плакать.
Но это легко сказать - нельзя.
Слезы. Соленые, горячие слезы потекли по щекам. Не в силах сдерживаться и даже стоять, девушка упала на колени. Вжалась, закрыв лицо руками.
Позор?
Позор.
- П... Простите, прошу... Я... Я не могу сказать... - глотая горючие слезы, прошептала Айлен.
Все. Очень. Сложно.

Отредактировано Ailen (2010-03-25 19:54:50)

Все в этом мире подчиняется простой арифметике - правильно дергая за ниточки, получаешь нужный результат.
Именно поэтому в мире много марионеток и лишь единицы кукловодов.
Но даже причудливый танец кукловодов когда-нибудь кончается.
Ведь когда-нибудь появится марионетка, которая оторвет от себя нити.
Мне иногда ужасно одиноко.
Никого около нет, кто бы смог поддержать.
В шаге от смерти, в шаге от жизни.
Меня здесь держит лишь твое присутствие.
Как тепло. Как приятно.
Вы знаете его? Какой он странный, правда? Незнакомый, далекий. Все время прячется за маской, все время в коконе лжи и предательств. С ним многие любят играть, знаете? Но в итоге всегда проигрывают.
Не. Играйте. С. Огнем.
Странные-странные мысли везде и повсюду. Они в голове, они в окружении, даже в чужих глазах - мысли. А к чему это они? Они зачем-то шепчутся, напевая странные сны, странные иллюзии, странные действия. Но без них в этом мире ужасно скучно. Без них все станут одинаковыми, как... роботы? Пусть будут роботы, как роботы-рабы. Без мыслей и желаний, но с программами и целями. Это же так легко. Но так скучно.
Айлен подняла заплаканные глаза, жадно всматриваясь в его черты лица. Он правда странный, если его не понимать.
Вздох. Облегчения или грусти - не понять. Ей очень тяжело успокоиться. Но это все-равно возможно, а значит, она справится. Нужно только перешагнуть через себя старую, которая была пару секунд назад - и стать собой, которая живет в эту секунду. И так несколько раз, пока мысли не окрепнут, а предательские слезы не остановят бежать. Это, наверное, займет чуть-чуть времени. Но только это даст результат.
Как тепло. Как приятно. Быть в его объятиях.
Тебе холодно, я знаю.
Я не хочу, чтобы тебе было больно.
Расскажи мне про свои мучения.
А я расскажу тебе сказку.
Этот мир такой странный и грязный. Людей много, миллионы и миллионы, но даже посреди толпы люди остаются одинокими. В Наше Время почти нет тех, кто мог бы по-настоящему понимать, по-настоящему любить и быть по-настоящему преданным. Но такие все же есть, и, наверное, даже в меру. Они, такие, приходят лишь к тем, кто очень нуждается. Они даже не люди, наверное. Они опора, они теплый ветер, они - поддержка, в которой очень нуждаешься. Такие люди выслушают твои страхи и слезы, когда захочется выть в ночное небо, и потом не расскажут никому твои тайны, останутся верными. Разделят с тобой и грусть, и радость. И предательство, и поражение, и даже груз вины. Они, наверное, не люди. А просто подарок свыше. Наверное.
Девушка отрешено перевела взгляд вниз, на пол. Аккуратно вытерла слезы с лица, размазывая их.
- Простите... Я успокоилась.- вздох, -Мне очень стыдно. И очень тяжело.
Голос без интонаций, без чувств. Холодный и отрешенный, как и взгляд.
И лишь улыбка. Сладостная улыбка мазохиста-великомученика. Ей тяжело, да. Но очень-очень хорошо.
Вновь подняла глаза, изменив улыбку на теплую. Смотря прямо в глаза. Дыша тихо-тихо.
Как хотелось бы дышать с ним в один такт. И взять все его переживания, проблемы на себя. Ему ведь тоже тяжело.
- Я теперь Ваш Подарок... И теперь в Вашем распоряжении.

Сегодня выпал белый-белый снег.
Похожий на легкие перья, воздушный, пушистый.
Словно оторванные ветром кусочки пасмурного неба, кружащие везде и всюду.
Светлый, белый-белый снег. Как давно ты его не видел...
Как давно ты его не замечал.
Девушка села на диване, прибрав к себе ноги. Взяла стакан, поблагодарила Императора.
Повертев бокал с водой в руках, Ай пришла к выводу, что не хочет пить. Леди поднесла стакан к глазам, и, как ребенок, стала смотреть сквозь него на вещи.
Бокал, словно кривое зеркало, исправлял предметы на свой лад. Роскошь, красота предметов становились их плохими качествами, искривленными и ненужными. Оставалась одна суть - словно голый, перекошенный столик, изрезанная картина, странное зеркало...
Айлен перестала улыбаться.
Из искривленного зеркала на нее смотрели два алых пятна. Кто мог так поиздеваться над ребенком, подарив ему глаза цвета смерти?
Девочка гадала всю жизнь, почему у ее рода "знак чистой крови" - кровавые глаза. Проклятье Хиль'Эо? Или, наоборот, знак жрицов богини? Гито с трудом верила, что когда-то ее предки могли поклонятся смерти... С трудом, но иногда верила.
Вздох.
Почему у нее не голубые глаза? Или, раз на то пошло, белые? Почему именно красные, глубокие, противные? Издевательство.
А еще девушка поморщилась, непонятно почему вспомнив свой последний день рождения. Точнее, даже есть с чего...
Я - кукла с рождения, да,
Мной украшают балы и свиданья,
Меня умеют любить лишь глазами...
Ее 17 день рождения напоминал аукцион. Она ходила под ручку с мамой по огромному бальному залу, то и дело останавливаясь у кавалеров. Там Ай должна была поприветствовать и мило улыбнуться, дальше же дело шло за матерью - подходила к каждому и шептала что-то определенно интересное, после чего глаза мужчин загорались как-то алчно. Юной Гито на это было наплевать. У нее вообще странное отношение к жизни, да.
И, раз уж на то пошло о критике внешности, то зачем ее сделали красивой? Да, именно сделали какие-нибудь боги, специально, чтобы она не могла сбежать из золоченной клетки куда-нибудь в чернь, и там скрыться.
Отец, когда девочке было семь лет, говорил, что не такая уж большая разница, какого цвета глаза или какая она внешне. Он любил бы ее, даже если бы она родилась мутантом с семью пальцами и кривой физиономией. Затем, для лучшего эффекта, даже показывал, как бы это выглядело, корча рожицы. Девочка счастливо смеялась, и начинала после этого просить папу рассказать, как прошел день, поделиться очередными тайнами двора, а он рассказывал ей про таинственную "бабу Ермалайю", которая ходила по Резиденции с криками:"Отдайте мне Снежинку!". Папа называл ее Снежинкой...
Папа.
"Он был прекрасным человеком" - говорили Айлен на похоронах, после чего дарили маленький сверток сладостей. Девочка, словно отрешенная, смотрела на гробовую доску, качаясь из стороны в сторону. Она уже даже не могла плакать - нечем было. И зачем ей эти ваши сладости, конфеты? Будто они смогут заменить ей отца, или помочь заесть свою грусть... Глупые взрослые.
Потом несколько ночей ей снилось кладбище и спокойный, словно спящий, отец в гробу. Он даже после смерти остался таким же... Благородным. Красивым.
Боль потери - она самая страшная,
Ее не успокоить, не забыть,
Она навсегда останется в твоем сердце воспоминанием,
Ты же это знаешь.
Голос Эллиара отвлек от раздумий. Айлен, словно спохватившись, опустила ноги на пол и села, тщательно держа спину. Стакан остался где-то на полу, поставленный мимолетным движением.
- Переехать в резиденцию? - зачем-то переспросила она. Задумалась.
Девушка улыбнулась. Перевела взгляд в пол.
Она сама была бы рада знать, чего ей хочется. Но ее так воспитали, что желания и мечты были безразличны и пусты, и нужны были только для того, чтобы любоваться ими по ночам. А тут...
- Я не хочу, чтобы ты переживал из-за меня. Не хочу, чтобы ты сейчас шел против своей воли, боясь сделать больно. Поверь, ты никогда не сможешь сделать мне больно - я не почувствую. - вздох, остановка. Мысли в кучу. И теплая, нежная улыбка, - Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Отредактировано Ailen (2010-03-30 10:03:33)

Все совсем не так...
И мир светел, и люди добры, и сказки правдивы, и свет мягок.
В это так хочется верить. И в это так тяжело поверить. Тяжело, ведь вокруг все почему-то другие. Злые, лживые... Словно специально, только такие, только такие...
Или они просто хотят казаться такими? Они ведь вынуждены, правда? Ведь они тоже держат тепло в сердцах? Ведь они тоже умеют улыбаться светло?
И... И не хочется верить, что они правда такие... лживые. И внутри и снаружи. И ничего светлого.
По-настоящему Светлого...
Я расскажу тебе секрет. Он будет стоять... Дорого. Для меня.
Этот секрет ты не раскроешь никому. Потому что не сможешь.
Они итак глубоко в душе это знают и верят.
Этот мир - светел.
Айлен опустила глаза в пол. Вздох.
Она сама не верит, что могла сейчас так открыто, честно и... смело говорить. И честно ли? Она давно не слышала своих мыслей. Точнее, давно не осознавала, чего хочет на самом деле. Странно, что это оказалось сложным - слушать саму себя. Словно сама для себя чужая... Разве так может быть? Видимо, бывает. А еще странно... Такие желания. Точнее, одно желание... И в правду, совсем чужая.
Неприятное чувство разгоревшихся, покрасневших щек. Стыдно.
Опять захотелось провалиться куда-нибудь под землю, исчезнуть. Особенно сейчас, после сказанного, когда она уже отошла от своей истерики и успокоилась. Да, именно истерики… Это ведь и не назовешь по-другому. Позор…
Император перестал улыбаться. Гито это заметила. И, под сводом странных мыслей, девушка почти не чувствовала теплый взгляд. Да, жаль, что сейчас Ай не осмелиться взглянуть Эллиару в глаза – возможно, она избежала бы противных мыслей… Возможно.
Этот мир,  в котором мы живем,
Такой величественный, позолоченный…
Нам в нем нет места, да?
Миру не нужны чудеса…
Это все… Так глупо. Наивно.
У него таких девушек при желании – миллион. Знаете, сколько в наше время борделей в одной Атлантиде? А дочерей аристократов, красавиц и умниц, за которых многие готовы пожертвовать многим? Она лишь лишняя морока, которая останется больше, чем на одну ночь, и, ко всему, будет жить где-нибудь поблизости, надоедая вниманием…
Вздох. Нет, в такое она не поверит. По крайней мере, она ведь не имеет права решать за других, верно? Он наверняка думает иначе, она это чувствует… Чувствует? Пожалуй, именно чувствует. Или все-таки завышает?
… Хиль’Эо разберет девичьи мысли.
А, может, все чуть-чуть иначе. Даже, скорее, именно иначе.
Он… Он боится сделать больно. Навредить. Или не суметь защитить. Как я боюсь оступиться, сказать что-то не так или сделать… Так и он боится потерять. Это… Это такое отношение. С трепетом и боязнью.
И сразу же ехидно она перебивает саму себя.
Неужели он относится к тебе так? Ты в это сама-то веришь? Он другой. Совершенно. А ты - обманываешься, сама же сбиваешь себя с толку. Слишком завышаешь себя, слиш-ком. Ты же всего лишь кукла, и максимум, который от тебя можно ждать – мимолетное увлечение…
Даже если так. Даже если я лишь увлечение. И это даже не «лишь». Я… В любом случае буду рада быть ему полезной. Глупые сомнения… Они тоже мимолетны. И пусты совершенно. От них никакого толка.
Выдох. Что-то больно кольнуло сердце – и почти сразу же отпустило. Айлен уже решила. Давно решила – для себя, и не отступиться не на шаг.
Странные алые блики на полу, такие светлые и лучистые. Алый на самом деле не такой страшный… Обыденный. Кровь в наших венах ала, и это, наверное, показывает всю нашу… грязь? Кровь – она алого цвета. Не просто так. Смертные, низкие… Взлетайте до небес в своем развитии. Но все равно вы останетесь смертными. Низшими. И никак иначе. Всегда были грешны, грешны и сейчас. В этом мире ничего не изменилось… Просто вы поумнели. Или, возможно, наоборот. Это уже дело вкусов.
Внутри душе похолодало. Этот защитный рефлекс наплевательского отношения вновь овладел мыслями, почувствовав грусть… Эта тяжесть и боль. Она их пронесет молча, в полном одиночестве – леди сама так желает.
  Эти холодные люди,
Эти глаза, скованные льдом.
Мне грустно смотреть на них, на людей,
Мне больно понимать, что они заблудились.
Айлен не заметила, как он поднес к ее лицу руку. Не сразу осознала, что происходит, словно отходя ото сна. Сначала недоверчиво, чуть касаясь, провела пальцами его руке. Подняла глаза.
Император Атлантиды, тепло улыбаясь, смотрел ей в глаза.
Робкая улыбка. Как же это… Странно. Словно во сне. Будто… Почувствовал, что ей стало холодно… Такое бывает?
И вдруг… Объятия. Поцелуй. Все внутри сжалось. Так странно… Тепло. Незнакомо. Девушка прижалась к нему. Закрыла глаза. Нежно провела по его щеке рукой.